День учителя - Страница 118

118

— Ты не голодна?

— Нет, я пообедала.

У Саши было, судя по всему, великолепное настроение. Мирошкин решил сводить девушку в проверенное место — Александровский сад. Это недалеко, а там есть скамейки, как раз у них будет время посидеть, поговорить. По дороге молчали. У выхода из метро им попался навстречу Лещев. Он поздоровался с Андреем и с недоумением посмотрел на Серкову. «И чего он тут делает? Как посмотрел! А с ней и правда ходить рядом неприлично. В таком виде и с такой раскраской. Сразу видно — лимита», — Андрей неодобрительно посмотрел на свою спутницу. Та истолковала его взгляд по-своему.

— Не обижайся. Я должна была ему все рассказать. Мне ведь даже посоветоваться не с кем. Зато теперь я точно знаю, что могу тебе доверять. И ничего-ничего от тебя больше скрывать не буду.

— Это тебе Владимир Николаевич разрешил?

— Да! Знаешь, как он обо мне заботится! Недавно чуть не подрался из-за меня.

— Как это?

Они дошли до места, сели на скамейку, и Саша пояснила:

— У нас в клубе работал художник. Женя. Как только я поселилась, он тут же начал меня приглашать на всякие выставки, презентации. Ну, я и повелась. Как же — только вчера жила дома, в… («Опять не разобрал название города», — подумал Андрей), а тут — Москва, столько всего, и люди какие кругом! Потом Женя решил мой портрет писать. Все уходили из клуба, а мы работали… В общем, он со мной переспал. А оказалось — у него жена и ребенок. Владимир Николаевич, как узнал, тут же устроил Жене разнос, я думала: подерутся, а потом Женя написал заявление об увольнении. Я как узнала, что он женат, решила, что теперь Владимиру Николаевичу буду всегда все-все-все рассказывать.

— А художник?

— Первые две недели приходил. Подкарауливал меня и говорил, что любит. Да только я ни в какую. Последнее время перестал появляться. Может быть, успокоился.

— Этот Женя… Ну, в общем… Он твой первый мужчина?

— Нет. У меня были до него отношения с мальчиками.

— А сколько у тебя было всего «мальчиков»?

— Вместе с Женей — пять. А что ты так удивился? Ну да, у меня было мало мужчин.

— Послушай, а Владимир Николаевич женат? — после сообщения Сашей количества ее половых партнеров Мирошкина еще более начала забавлять роль, которую Алексеев избрал для себя при Серковой.

— Ой, да! Людмила Владимировна. Она меня терпеть не может. Очень злая. И как с ней Владимир Николаевич прожил всю жизнь — не знаю. У них даже детей нет. А он так их любит.

— А ты?

— Что я?

— Ну, ты любишь детей?

— Я не знаю. У меня два брата и две сестры. Я у родителей вторая. Отец всегда говорил, что семья — это семеро. Я бы столько точно не хотела. Может быть, двоих — не больше.

Она с улыбкой посмотрела в глаза молодого человека, как бы давая понять, что детей она завести не против, было бы от кого, а вот он — Андрей Мирошкин — вполне подходящая кандидатура на роль отца. Андрей постарался вложить в ответный взгляд как можно больше тепла и провел рукой по жестким волосам девушки.

— Что ты делаешь? — задала она глупый вопрос.

— Ничего. Любуюсь тобой. Я ведь даже сегодня тебя толком не видел.

— Ну что же — любуйся!

Но Андрей уже не хотел только любоваться. Он взял девушку за руку и привлек к своей груди. Рука была холодная. Мирошкин только сейчас заметил, что нос у Саши красный. Ей, видно, было совсем нежарко. «Что ты делаешь?» — повторила Саша, когда он поцеловал ее в замерзший носик. Мирошкин отстранил девушку от себя, но только для того, чтобы тут же поцеловать в губы. Следующий час сидения на скамейке прошел гораздо интереснее. Потом он повел совершенно продрогшую и слегка ошалевшую от поцелуев девушку к метро. Ехать предстояло на «Аэропорт» — там, недалеко от метро, в старой школе с колоннами, по вечерам располагались компьютерные курсы (!), которые посещала Серкова. Появление Андрея вызвало интерес среди обучающихся — в большинстве своем таких же ярко раскрашенных девиц, как и Саша. Ей это явно льстило — завидуют! Какого охмурила! «Подождешь меня? А то мне страшно будет возвращаться. В прошлый раз в метро какие-то пьяные пристали», — это было сказано тоном, не допускающим возражений. Девушке было важно показать, что вот он — этот видный из себя москвич — будет сидеть и ждать ее три часа. Он — «ее». В перерыве она стимулировала его поцелуями, ради которых они удалились на задний двор школы. Там рукам Андрея было позволено гораздо большее, чем на скамейке в Александровском саду. С неба падали редкие снежинки. Саша пребывала в состоянии эйфории…

Когда он привел ее на Сивцев Вражек, было десять вечера. К ночи сильно похолодало, а «снежные мухи», летавшие когда он тискал ее у школьного черного хода, превратились в настоящую метель. На Сашу в туфлях и плаще было больно смотреть. Снег облепил ее волосы. Девушку била дрожь. Она так замерзла, так спешила попасть в свой «Носорог» поскорее, что не могла отказать Мирошкину в просьбе напоить его чаем. Ведь, во-первых, после того что между ними уже произошло сегодня, он имел полное право на как минимум получасовое прощание со страстными поцелуями в подъезде, на которые у промерзшей, голодной, перегруженной впечатлениями и знаниями девушки уже не было сил. Во-вторых, он также замерз, и было бы жестоко сразу отправить его к метро. А в-третьих, Мирошкин — какая предусмотрительность — во время ее второй пары сгонял в близлежащий магазин и купил все необходимое — пирожные, тортик и даже бутылку мартини с соком. Таким образом, Андрей освоил сумму, которую сам себе выделил на сегодняшнее свидание. Будь у них больше времени, чем им оставил Владимир Николаевич со своими нравоучениями, не позволившими — Мирошкин был в этом уверен — Саше прогулять дурацкие курсы, и эти деньги ушли бы на цветы, кино, перекус в неизменном Макдоналдсе и, возможно, на покупку девушке Cosmopolitan’a — ведь нельзя же допустить, чтобы она не была чем-нибудь занята, пока с ней рядом нет ее молодого человека. Пусть хоть журнальчик полистает!

118